Почти 200 лет назад — 3 (15) июня 1830 года — начался так называемый Чумной бунт в Севастополе. Что из себя представлял этот мятеж и из-за чего возник?
Севастопольский бунт поверг элиту в ужас. Восстание вызывало обеспокоенность властей. В официальных документах, как указывает А. И. Полканов, подчёркивается стремление жёстко пресечь любые признаки массового неповиновения. Хотя прямых высказываний Николая I не сохранилось, действия администрации позволяют судить о восприятии бунта как угрозы порядку. «Жандарм Европы» мог оценивать это как тень подавленных им декабристов. Любое народное выступление, тем более такое масштабное, показывало уязвимость абсолютизма. Николай отдал приказ о подавлении восстания любыми средствами.
Название «Чумной бунт» связано с официальной версией властей, объяснявших введение карантинных мер угрозой эпидемии чумы. Однако, по данным архивных источников, включая работу Полканова (см. источники), непосредственных случаев заражения в Севастополе выявлено не было.
По другой версии, те события получили название «Чумной бунт» за то, что мятежные настроения в Севастополе распространялись с большой скоростью. Восстание было подавлено не только вооружённой силой, но и последующим замалчиванием в официальной литературе и историографии. Государство стремилось представить события как санитарный инцидент, устранив их из публичной памяти и не допустив осмысления как акта массового сопротивления.
Итак, какая обстановка была на самом деле в самом развитом городе Крыма?
В Севастополе царила бедность. Посмотрите на контраст: на возвышенностях — аккуратные дома офицеров и чиновников, а ниже, ближе к берегу — беспорядочные землянки и бараки, составлявшие так называемый «Хребет беззакония», где выживало множество нищих людей. Кроме того, в городе было трудно заработать: обогащались там разве что чиновники с доступом к ресурсам и спекулянты.
В силу статуса военного порта, Севастополь имел ограниченные возможности гражданского заработка. Почти все доходы населения были связаны с армией и флотом. Простолюдины служили солдатами и матросами, оставляя семьи без кормильцев на десятилетия.
Вызывал недовольство и произвол городского главы Носова, который был заодно со спекулянтами и продавал товары в городе в два-три раза дороже. Урон от спекулянтов простым жителям был острым: товары были не только неподъемно дорогими, но ужасного качества. Людям продавали червивые, гнилые, протухшие и при этом дорогие продукты. Архивные данные и свидетельства современников указывают на крайне низкое качество снабжения: песок, примешанный в муку, непригодные к носке сапоги, сухари, напоминавшие по жёсткости камень. В некоторых госпиталях, из-за нехватки пресной воды, для санитарных нужд использовали морскую — что лишь усугубляло антисанитарию и способствовало распространению болезней. Таким образом, можно представить, чем болели люди, кроме цинги и заболеваний желудка.
И наконец — повсеместная коррупция, которая сжирала казну города и хоть какой-то порядок. Стать привилегированным человеком в городе можно было, как и во всей Империи только за счёт происхождения. Город был наводнён пьянством и преступностью. И без того тяжёлое положение осложняли годы неурожая.
Перейдем к прямым причинам восстания. Русско-турецкая война 1827–1829 годов вызвала вспышку чумы в Крыму, Одессе и Бессарабии. Севастополь был взят в карантинное оцепление. Такое положение было ещё терпимым до назначения начальником оцепления полковника Херхеулидзева, который сделал жизнь горожан похожей на пребывание на каторге. Судна стали приходить всё реже.
Уже в начале 1830 года, на фоне усилившегося карантина, даже выезд из города требовал разрешения, получение которого могло затянуться на две недели. При этом чума к тому времени не подтверждалась, что вызывало у населения справедливое возмущение. Город стал похож на блокадный. Продовольственный кризис обострился: на фоне и без того скудного снабжения поставки провизии были почти полностью приостановлены на 19 дней — именно столько всякий желавший выехать из Севастополя или въехать в него обязан был пробыть в карантине, потому поставщики просто перестали доставлять продовольствие в оцепленный город. Таким образом снабжение захватили в свои руки карантинные чиновники.
Всё это привело к реальному голоду в беднейших районах города. Нависла угроза бунта.
Под давлением усиливающегося недовольства горожан власти на сутки отложили введение всеобщего оцепления: вместо 21 марта (по новому стилю — 9-го) его начали лишь 22 марта. Этот жест подносился как уступка, однако не повлиял на общее ужесточение режима.
Чиновники нашли в карантине доход для себя. В день на содержание оцепления тратилось до 170 рублей! Весной 1830 года в Севастополь были направлены новые чиновники и военные, отвечавшие за исполнение карантинных мер. Некоторые из них, как следует из последующих расследований, были замешаны в коррупции: брали взятки за выход из оцепления, наживались на снабжении и торговле. Особенно дурную славу снискал полковник Херхеулидзев, глава карантинного оцепления, чьи действия вызывали особое раздражение у населения.
В мае 1830 года скончались четверо матросов. Медицинские журналы госпиталей указывали в качестве причины заболевания, не связанные с чумой — в том числе воспаление лёгких и тиф. Однако власти использовали эти смерти как основание для усиления карантина: оцепление было сдвинуто ближе к жилым районам, что вызвало волну тревоги и недовольства. Из-за ужесточения карантина и прекращения снабжения жители начали избавляться от имущества, включая скотину, которую стало невозможно прокормить.
Условия содержания в карантине были крайне тяжёлыми: многие люди размещались в полуразрушенных постройках или под открытым небом. Питание ограничивалось черствыми сухарями, солониной и грязной водой. Болезни, такие как дизентерия, цинга и воспаления лёгких, распространялись повсеместно, приводя к смертям прямо в карантинных зонах — несмотря на отсутствие признаков чумы.
С 10 марта (22) по 27 мая (8 июня) было введено всеобщее оцепление, по которому запрещалось выходить за пределы своего двора. Условия походили на тюремные (однако знакомые нам по «ковидным» ограничениям 2020 года): все должностные лица, торговцы и поставщики продуктов, нижние военные чины при выполнении должностных обязанностей, чернорабочие, водовозы и носильщики имели право ходить по городу, для чего им выдавались особые знаки с номерами для ношения на груди.
Карантин разделил жителей: обладатели пропусков (военные, чиновники, поставщики) могли свободно передвигаться, тогда как прочее население находилось в полной изоляции, без возможности выйти из дома. Угроза народных выступлений решалась просто — отправка в карантин (без разницы, здоровый ты или больной). Однако люди стали всё чаще отстаивать свои права и, конечно, это шло вразрез с политикой тотального контроля и самодержавных устоев.
Серьёзные брожения начались в феврале 1830 года. Главным образом народное недовольство, как уже было сказано, шло от жителей слободок и того самого Хребта беззакония. Поэтому цель правительства была очевидна — не давать им объединятся и контактировать друг с другом.
Обстановка накалялась, и 13 (25) марта произошло первое убийство чиновника из-за отправки в карантин семьи матроса Полярного. При том, что он и его семья заболели не чумой. Полярный устроил баррикады, чтобы защитить свою родных от беспредела после прибытия на место новых карателей. Итогом стало ранение генерал-губернатора Столыпина и убийство адъютанта флотского начальника лейтенанта Делаграмматика. В результате Полярный был расстрелян без суда и следствия. После этого у населения было изъято всё оружие. Склад был организован в пустой избе в Корабельной слободе и охранялся часовым.
В Корабельной слободе случаи острых заболеваний прекратились раньше, чем в других районах. Однако власти продолжали сохранять там карантин, несмотря на отсутствие признаков как чумы, так и других инфекционных болезней.
Да, власти официально говорили о чумной угрозе — особенно из-за войны с Турцией. Но на практике карантин охватывал все болезни: холеру, тиф, воспаление лёгких, дизентерию. Причина: неразвитость диагностики плюс удобство «сваливания всего» в категорию «инфекционного риска». По сути, отменять карантин не спешили даже после прекращения вспышек любых болезней — особенно в слободках, таких как Корабельная.
К июню угроза эпидемий миновала, и карантинные меры были сняты во всех районах, кроме Корабельной слободки. Это вызвало волну возмущения: жители слободки сочли изоляцию несправедливой, а горожане из других районов — опасной прецедентной практикой. Во-первых, из-за продолжения карантина в Корабельной районе нарушались городские потоки снабжения, работы, торговли, что отражалось на всём городе. А во-вторых, по воспоминаниям, изоляция воспринималась как угроза: если так можно поступить с одной слободкой, значит, могут и с другими районами города. Начались массовые протесты.
После явления в город губернатора и начальника Таврического жандармского управления карательные меры в Корабельной слободке продлились ещё две недели. Жители слободки начали организованно отказываться соблюдать правила карантина.
Чиновники стали всерьёз опасаться бунта. Последовало укрепление линии оцепления. Власти пытались повлиять на уважаемых жителей Корабельной слободки — старост, бывших военных, квартирмейстеров — с тем, чтобы те убедили население не выступать. Некоторые из них не проявляли решительности и стремились избежать открытого конфликта, но отказались от предложений взяток или сотрудничества с властями. Чиновники предлагали самые разные меры. Ни увещевания через официальные проповеди, ни угрозы или попытки подкупа не дали результата: население Корабельной слободки продолжало сопротивление. Тогда зародилась идея выселения всех нелояльных жителей «неблагополучного района».
Автор коллажа: Максим Зацепин. Источник: https://batenka.ru/protection/plague-riot-sevastopol/
Возмущённые жители стали отказываться от подчинения не только карантинным чиновникам, но и полиции. Началась подготовка к восстанию. По данным Полканова, в ходе подготовки к выступлению в Корабельной слободке было создано несколько боевых групп. Одним из организаторов числился квартирмейстер Тимофей Иванов, принимавший участие в координации действий.
2 (14) июня Корабельная слободка стала походить на осаждённую крепость. Стоит отдельно подчеркнуть, что в отрядах были не только мужчины, но и женщины.
Бунтовщики образовали своего рода военный совет, на котором определили время восстания и план действий, а также утвердили список лиц, которых надлежало призвать к ответу. Выступление началось вечером 3 (15) июня.
В день восстания восставшие из Корабельной слободки направили в город нескольких юнг — молодых матросов, служивших связными между участниками заговора (юнги участвовали в передаче информации — они перемещались между районами, вероятно, используя доступ в военные части). Они передавали сообщения и координировали действия между районами. Ожидая возможных волнений, городские власти привели гарнизон в состояние боевой готовности. Однако очаги протеста вспыхнули сразу в нескольких местах, включая центральные улицы, что дезориентировало администрацию и затруднило подавление выступления.
С началом беспорядков в городе некоторые чиновники, опасавшиеся самосудов, попытались покинуть свои дома, в архивных делах описаны попытки некоторых чиновников скрыться. Восставшие, среди которых преобладали жители Корабельной слободки и городские низы, воспринимали их как олицетворение несправедливых порядков, сложившихся в условиях затянувшегося карантина и коррупции.
В первые часы выступления восставшие были вооружены в основном подручными средствами: ломами, дубинками, топорами. Однако благодаря численному превосходству и растерянности оцепления им удалось прорвать оцепление. Подразделения, охранявшие город, действовали пассивно в первые часы, что стало неожиданностью для властей — многие солдаты отказывались стрелять, некоторые поддерживали восставших. Позднее мятежникам удалось захватить склад с ружьями и боеприпасами, после чего восставшие двинулись к Корабельной слободке. Попытки властей сдержать наступление оказались неэффективны из-за слабой координации и деморализации войск — перед сильной рукой народного гнева местная власть оказалась бессильна.
По некоторым свидетельствам, в момент захвата города в ряде мест произошли самосуды над чиновниками, воспринимаемыми как олицетворение угнетения. Впрочем, подтверждённых массовых расправ в источниках не зафиксировано.
В числе лиц, оказавшихся в зоне риска, оказался и протоирей Софроний. По свидетельствам, он сумел избежать насилия, обратившись к участникам восстания с речью, после чего дал им своё благословение.
В Корабельной слободке развернулось настоящее военное сражение. За счёт высокого боевого духа и тактического маневрирования, восставшим удалось достичь локальной победы, притом что в основном располагали холодным оружием. После сопротивления в Корабельной слободке восставшие направились в центральную часть города, где пытались взять под контроль ключевые точки. Некоторые лидеры бунта старались удерживать дисциплину — особенно на улицах, в лавках и при захвате домов чиновников. В ряде случаев толпа пресекала грабёж и избивала мародёров, расправляясь с теми, кто пытался воспользоваться ситуацией.
К 10 часам вечера Севастополь оказался под контролем восставших. На следующий день начались обыски в домах чиновников и представителей администрации, подозреваемых в злоупотреблениях. Восставшие искали оружие, документы и доказательства участия в репрессиях. Эти действия были нужны для борьбы с «настоящей чумой» — социальным угнетением, порождённым произволом властей.
Местная власть опрокинута. Но что делать дальше? Ответа на этот вопрос у севастопольских бунтовщиков не было. Обычно, когда происходит стихийное выступление, масса сначала самоорганизуется, наказывает своих недругов, отводит душу, но, не имея позитивной программы и политического авангарда, расходится по домам с надеждой избежать суровой кары. Так было и в описываемых событиях.
После захвата Севастополя местная администрация была дезорганизована, но участники восстания не покинули город немедленно. В течение следующих дней они контролировали основные улицы, проводили повторные обыски, охраняли захваченные здания управления и караульные помещения, пытались наладить охрану порядка на улицах, выдвигали требования о снятии оцепления.
Но чёткой программы, структуры или переговорщиков от восставших не было. Отсутствие чёткой политической цели, лидеров и координации ослабляло движение. Постепенно часть участников начала расходиться. Власти тем временем стянули войска к городу.
7 (19) июня части 12-й пехотной дивизии под командованием генерала Тимофеева вошли в Севастополь. После арестов начались следствия и суды, завершившиеся казнями руководителей бунта. По приговору военного суда, семеро лидеров восстания — Тимофей Иванов, Фёдор Пискарёв, Кондратиц Шкуропелов, унтер-офицер Крайненко, а также П. Щукин, М. Соловьёв, Я. Попков — были повешены. Около 1000 человек отправлены на каторгу, более 4000 высланы из города. Эти меры стали самыми масштабными репрессиями в Севастополе за всё XIX столетие.
P. S. Политический и гражданский урок Севастопольского восстания 1830 года
Севастопольский бунт — это урок о том, как без политического сознания стихийное возмущение превращается в трагедию. Он показал:
- что боль и гнев народа справедливы, но если они не соединены с организацией, ясной целью и программой — они остаются одиночным криком;
- что власть боится организованного народа, но умеет пользоваться его разобщённостью и усталостью;
- что даже самые яркие вспышки сопротивления могут быть задушены, если нет знаний, солидарности и перспективы борьбы.
Тем, кто хочет общества без эксплуатации, власти угнетателей, Севастополь 1830 года напоминает:
Гнев — не организация. Справедливость — не план. Самосуд — не революция.
Нужны структура, ясная программа действий, политическая, организационная и научная подготовка, связь между бедами сегодняшнего дня и задачами будущего мира.
В Корабельной слободке были люди, которые отчаянно боролись за жизнь. Но им не хватало связи с другими городами, представления о новом устройстве, организационной воли к построению будущего, а не только разрушению настоящего. Пожалуй, в то время это восстание и не могло завершиться иначе.
Борьба за трудящихся за социализм требует не только героизма, но и стратегии, знаний, единомышленников. Важно делать это не в одиночку. Присоединяйтесь к РКП(и)!
Виталий Мурзин, Татьяна Л.
Источники: